Вера Зубарева – писатель, Ph.D. Пенсильванского университета.

Автор монографий, а также книг поэзии и прозы. Первый лауреат Международной премии им. Беллы Ахмадулиной, лауреат Муниципальной премии им. Константина Паустовского, Третьего Международного конкурса им. Александра Куприна и других международных литературных премий.

Первая книга стихов Веры Зубаревой вышла с предисловием Беллы Ахмадулиной.

Публикации в журналах «Арион», «Вопросы литературы», «День и ночь», «Дети Ра», «Дружба народов», «Зарубежные записки», «Нева», «Новый мир», «Новый журнал» и др.

Главный редактор журнала «Гостиная», президент литобъединения ОРЛИТА.

Живёт в Филадельфии.

СВОЛОЧЬ

Рэй парил в невесомости неба. За спиной у него только что раскрылось облако. Оно слегка покачивалось от ветра, и тело Рэя накренялось то вправо, то влево. В этом покачивании он летел над землёй, напитываясь блаженством. Его ноги болтались в воздухе, живые, связанные с каждой клеточкой его тела. Он расставил руки в стороны и стал махать ими, как крыльями, а голову задрал ввысь, чтобы не видеть земли. Только бы не приземлиться, только бы не приземлиться! А то всё мгновенно переменится —  тело станет беспомощно тяжёлым, а ноги отомрут.

Мысль о ногах подстегнула его. Он замахал руками сильнее, словно гусь, отбившийся от стаи. И тут свершилось непоправимое. Он резко начал снижаться, хватаясь руками за обрывки туч, за ветки деревьев, пока наконец не упёрся лицом в ковёр.

Рэй лежал на полу возле кровати, и на него пялился пёс. Несколько минут Рэй тоже пялился на пса в надежде на то, что тот залает и разбудит жену, спящую двумя этажами выше. Не тут-то было. Пёс не залаял, а лишь издал какой-то глумливый звук и продолжал глазеть.

—  Сволочь, —  сказал ему спокойно Рэй, —  ты можешь потявкать так, как это обычно делаешь, когда я отправляюсь без тебя на прогулку?

Пёс внимательно посмотрел на него, но не издал больше ни звука.

—  Сволочь! —  заорал Рэй. —  Позови её, позови её сейчас же!

Он стал бить руками по полу. Перспектива валяться на полу до утра сулила мало приятного.

—  Аннета! —  закричал он низким глухим голосом, понимая всю безнадёжность этого надрыва. — Аннета, проснись, чёрт бы тебя побрал! Проснись, дура! О Господи, как же она крепко спит… Ты можешь полаять? Полай, прошу тебя. Сволочь!! Сволочь, сволочь, сволочь! Помогите! Помогите!

Он орал в полной тишине каждые десять секунд, как делал это двадцать лет назад, неудачно спрыгнув с парашютом и оказавшись в безлюдной зоне с бесчувственными ногами и болью в пояснице. Тогда его разыскали относительно быстро, в течение нескольких часов. До рассвета оставалось тоже несколько часов, но мысль о том, чтобы встретить его, упершись носом в ковёр, была нестерпимей той боли в пояснице, от которой навсегда отказали ноги.

Через полчаса из его глотки вырывалось уже что-то наподобие сдавленного мяуканья.

— Сволочная кошка, — пробурчал сосед за стенкой, пробуждаясь от кошмара, навеянного стенаниями Рэя. — Пойду спрысну сад, чтоб не приближалась к нам.

—  Да это не кошка, —  сказала, прислушиваясь, жена.

—  А кто же?

—  Это кто-то зовёт на помощь. Похоже, Рэй с кровати свалился. —  Она вновь прислушалась. —  Рэй это.

—  Скажешь тоже… —  Он подошёл к стене и приложил ухо. —  Да кошка это!

—  Тогда б пёс залаял. А он молчит. Точно Рэй.

—  Сейчас проверим. —  Сосед открыл дверь на веранду и вышел в сад. Там было тихо. —  Не, не Рэй.

—  Да Рэй же, говорю тебе! Он орёт, а жена его храпит.

—  А собака?

—  При чём тут собака? Эта сволочь орёт только когда его на лечение увозят. Ты будешь звонить его жене или нет?

—  Вот разбудим человека ни за что ни про что, а ей утром на работу… —  Он набрал номер. —  Не отвечает.

— Дрыхнет. Иди к нему через сад, у него дверь всегда открыта. Да сколько можно прислушиваться? Хочешь, чтобы он замолчал?

—  А что?

—  А то! Если замолчит, тогда плохо дело. Так, или ты идёшь, или я…

— Ну ладно… Сиди здесь.

Рэй тоже услышал шевеления за стенкой и стал подавать голос с учащённой периодичностью. Но оттого, что он лежал на животе, звуки выходили всё сдавленней и сдавленней. Пёс заинтересовался такой переменой в голосе хозяина и поднял одно ухо, всякий раз кивая мордой, когда звук выходил на волю.

—  Попомнишь ты это у меня, сволочь, —  так же сдавленно пообещал Рэй псу, но силы решил экономить и больше к нему не обращался.

Вскоре в дверях появился сосед.

— Ты как, Рэй? — спросил он уткнувшегося лицом в ковёр Рэя. —  Чем я могу тебе помочь?

—  Позови Аннету, —  заскрежетал зубами Рэй.

Сосед с радостью, что ему не нужно самому тянуть на себе Рэя, отправился выполнять поручение. Пёс наблюдал за ним, пока тот не скрылся за дверью, ведущей на второй этаж.

Комнаты соседского дома располагались в зеркальном порядке, отчего продвижение по ним в ночи было особо затруднительным. Всё время хотелось повернуть не в ту сторону, и сосед несколько раз возвращался к двери, ведущей вниз к Рэю. Наконец, пройдя через тёмное, загромождённое неясно очерченными вещами пространство, он нашёл лестницу на третий этаж. Поднявшись, он вновь свернул не туда, попав сначала в туалет, затем в кабинет, а затем в пустую спальню, заставленную грудой бесформенных теней.  После третьей попытки он постучал в дверь Аннеты.

Аннета спала крепко. Обычно она видела только два сна. Один сон был о гулянке, на которую она вырвалась из дому, оставив Рэя с псом. Этот сон так возбуждал её, что она просыпалась на несколько минут, пила воду, шла в туалет и потом укладывалась на другой бок. Второй сон был о том, что у неё красивые ноги, длинные волосы, и вообще всё впереди. Этот сон успокаивал её, и наутро она просыпалась в блаженном состоянии духа.

Аннета была как раз в середине второго сна, когда в дверь её спальни постучали, и на пороге появился мужчина. Не понимая, снится ей это или нет, она взглянула на часы. Время было раннее, значит это сон. Она признала в мужчине соседа и подивилась прихотливым вывертам снов.

Сосед откашлялся.

—  Аннета, —  сказал он, —  не бойся, это я, твой сосед.

—  А я и не боюсь, —  то ли подумала, то ли пошевелила губами Аннета, сожалея, что сон дал крен в сторону её безрадостного настоящего. —  А что ты здесь делаешь?

—  Меня послал Рэй.

—  Сон протух, —  пробормотала Аннета. —  Не знала, что и у снов есть срок годности…

—  Что?

—  Причём тут Рэй? О боже! Рэй! Что с ним?

—  Он упал с кровати.

—  Когда?

—  Сегодня.

—  Когда?!

—  То есть ночью, пару часов назад, похоже. Он попросил, чтобы ты спустилась. Я тебе звонил, но телефон был отключён.

—  Боже, Рэй!

Она понеслась вниз, как боеголовка, пробивая навылет груды картонных коробок. Когда она влетела, Рэй даже не повернул в её сторону головы. Она быстро и ловко взяла его под мышки, и через минуту он уже был в объятиях кровати. Пёс тихо улёгся рядом и закрыл глаза.

—  Ну как, —  спросила соседка, когда муж вернулся.

—  Порядок. Уже в постели.

—  Свалился во сне, да?

—  Точно.

—  Вот видишь, я же говорила! А ты —  «кошка», «кошка»… —  заворковала она. —  Как ты втащил его обратно? Он ведь тяжёлый кабан! —  Она погладила мужа по голове, и дом погрузился в истому сна.

Наутро Рэй надел майку и сникерсы и, дождавшись, когда Аннета укатила на работу, двинулся к входной двери. Пёс настороженно следил за ним.

—  Чуешь, сволочь? —  спросил Рэй и показал псу средний палец.

Пёс обнюхал палец, и тревога его только усилилась.

—  Сидеть! —  скомандовал Рэй и ловко захлопнул дверь от комнаты прямо перед носом пса.

Пёс забегал у двери, слегка подвывая.

—  Молчать! —  злорадно приказал Рэй и нажал на рычаг своей дорогостоящей инвалидной коляски.

Пёс услышал, как открылась входная дверь и коляска тяжело перекатила через порог. Рэй приостановился и взглянул на небо. Там висело его парашютное облако. А вся его военная карьера сидела парализованная в его коляске. Пёс тоже приостановился и слушал с той стороны. Рэй усмехнулся и отправился в путь.

Он ехал по направлению к парку. Руки его были свободны, никто не путался у него под колёсами, не лаял на проезжающие машины, не пытался сбежать.

—  Сволочь! —  орал ему вслед пёс, выскочив в коридор. —  Сволочь-сволочь-сволочь! —  негодовал он, став на задние лапы перед входной дверью и глядя в ту сторону, куда покатил Рэй.

Рэй слушал удаляющийся лай, ныряя в гущу деревьев вниз по склону, и улыбался.

Через полчаса он  вынужден был прервать прогулку, так как кто-то из соседей позвонил его жене и пригрозил настучать на него в бюро охраны животных.

—  Возвращайся домой! —  приказала она срывающимся на истерику тоном.

Он хотел было напомнить ей, как драл глотку прошлой ночью, и это никому не мешало спать, но Аннета уже повесила трубку.

Рэй понуро подъехал к дому. К его удовольствию, пёс по-прежнему неистовствовал, переходя от злобной ругани к протяжному вою. Делая вид, что ищет ключи, он медлил, наслаждаясь моментом и оглядывая улицу. Из дома напротив за ним наблюдала пожилая соседка.

—  Молчать! —  скомандовал Рэй, отпирая дверь. Но пёс уже и так затих, заслышав стук коляски.

Толкнув дверь, словно она была той самой соседкой напротив, настучавшей на него Аннете, Рэй двинулся в комнату прямо на пса так, что тому пришлось отступать задом.

— Что, сдрейфил? —  ухмыльнулся Рэй, продолжая надвигаться, как танковая дивизия.

Пёс зыркнул в сторону, сделал обманный манёвр и, пронырнув между коляской и дверью, вырвался на улицу.

Он бежал под аплодисменты птичьих крыльев прямо в парк, распугивая белок и налетая на коряги. Он рвал их зубами, хватал, отбрасывал, снова хватал, облаивал скунсов, дрался с бабочками.

—  Назад! —  орал ему вслед Рэй. —  Назад, сволочь!

Но пёс не останавливался и реагировал на команду хозяина ещё пущими скоростями.

К вечеру его всё же  изловили. Он виновато, почти на цыпочках, прошёл в комнату, выслушал всю тираду в свой адрес, затем шумно набросился на еду и, уже не обращая внимания ни на кого, удовлетворённо придался отдыху.

Наступила ночь. Аннета уложила мужа в постель, дала ему сотовый на всякий случай и удалилась на третий этаж смотреть свои два излюбленных сериальных сна.

Рэй долго лежал с открытыми глазами, слушал дыхание пса, вертел в руках пульт от телевизора и щёлкал таблетки.

Утром Аннета спустилась вниз, чтобы помочь ему с утренним туалетом, но он спал, и она, стараясь не шуметь, собралась и ушла на работу. Через полчаса пришла медсестра, разбудила его, чтобы сделать процедуры. Он открыл глаза и снова уснул.

—  Эй, проснись! —  похлопала она его по щекам. —  Время делать процедуры.

Рэй приоткрыл глаза. В них плавали облака.

—  О боже! —  засуетилась медсестра. —  Что он принял?

Пёс заволновался, переминаясь с лапы на лапу.

Она набрала скорую, вызвала дочь Рэя, которая жила неподалёку, и бросилась к тумбочке с лекарствами.

Через минуту скорая стояла у дома.

Рэй тяжело открывал глаза, на вопросы не отвечал и вновь проваливался в таблеточный рай. Его погрузили на носилки и вместе с кульком медикаментов и дочерью забрали в машину. Пёс остолбенел. Это уже слишком! Два дня подряд без него!

Машина тронулась.

—  Сволочь! —  заорал пёс изо всех сил. — Ну какая же ты сволочь! Накупил мне поводков и сомнительных намордников, а сам… Вернись! Немедленно вернись!

—  А ты, оказывается, умеешь разговаривать, —  слабо тявкнул Рэй.

— Я-то умею, а вот ты… ты потерял всякий человеческий облик. Перед соседями стыдно! Тявкаешь, тявкаешь, ночью спать никому не даёшь, из дому убегаешь. И жена твоя построила себе будку на крыше, чтоб от тебя подальше. Только я тут один и мучаюсь с тобой. Вернись, я сказал!

—  Не вернусь, отстань, —  заскулил Рэй. —  Мне на облаках лучше. Я лечу и ногами болтаю в воздухе. Тебе не понять…

—  Что с ним? —  спросила дочь, склонившись над носилками.

—  Да ничего особенного. С лекарствами перебрал. Скоро оклемается.